- Cтраничка Зигмунда Колоссовского
- ТУРИЗМ
- Встречи с настоящими путешественниками
- Иван Ксенофонтов, мотожурналист и путешественник
- Товарищи по туризму
- История отечественных мопедов
- Мопед и экипировка
- Мотогараж за 5000 рублей
- Дача и окрестности
- В стиле "ретро"
- Ретроавтомобили на улицах
- Продам коллекцию автомобильных значков
- Продаю коллекцию мото значков
- новости сайта
ПЕСНЯ ДОМАШНЕГО ГУСЯ
Что ни говори, лето в этом году удивило. Когда я увидел, как в Сортавале, а это почти Ленинградская область, народ радостно обновляет лыжню в июне, то понял: если такое же “лето” наблюдалось сто лет назад, то понятно почему не удержались ни Николай Романов, ни Александр Керенский. Когда и так все хреново а к этому и ни тепла, ни надежды на урожай, любому придурку в начальственном кресле усидеть трудно. (Вывод, не назрела у нас еще революционная ситуация, коли при таком лете, да без мордобития).
В общем, идея зрела долго, ехать на юг, искать утерянное тепло. И почти вызрела идея, да вот перед самым отпуском природа вдруг подарила Москве несколько жарких дней. Температура поднялась до +28 и… все участники намеченной поездки вдруг осознали: нафиг! Не можем мы в размаривающем тепле, не нужен нам горячий прибой под усыхающими кокосовыми пальмами. Север, только Север! Туда рвуться наши сердца, вопреки всем капризам изменяющегося климата. Тут же выброшены были планы и чертежи путей на юг и срочно прогуглены дороги к милому южному берегу Баренцова моря. Громом оркестра под управлением Кнушевидского, в исполнении Бунчикова. заиграла в душах прекрасная песня:
Летят перелетные птицы
В осенней дали голубой, --
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою,
Родная навеки страна!
Не нужен мне берег турецкий
И Африка мне не нужна!
И пусть старый злопыхатель и циник С. Маршак назвал ее “песней домашнего гуся”, нам действительно не нужны ни берег турецкий, ни черноморский, ни, что совсем уже не патриотично, даже крымский.
Ну что ж, присказка завершена, время сказку сказывать.
Этап 1. Москва – Вологда
Надо заметить, что в северных краях, чаще всего в Карелии автор проводил отпуск без малого 40 лет. И все в байдарке по рекам и озерам. Но вот прошлый год вдруг вкусил благ автомобилизации и отправился на свежеприобретенной машине. То, что и этот год решено было повторить автопоездку, объяснить можно еще не приешимся чувством новизны освоенного метода передвижения (не наигрался новой игрушкой). Кстати, будущий год, если доживем, решено уже снова пересесть в байдарки, поскольку минусов в автотуризме не меньше чем плюсов. Да, свободен ты от билетов, сроков, единственного маршрута, но с другой стороны, там, куда ведет сколько-нибудь проезжая колея, в месте стоянки весьма часто обнаруживаешь выгребную яму. Наш человек живет одним днем, где ест там и гадит. (Это отступление в духе борьбы за правильную экологию. Мы в основном находили места чистые, а сами брали за правило мусор увозить с собой).
Итак о составе: он традиционен, чета тверяков (Сергей и Елена), чета (гм, уже чета?) молодежи (Ася и Даня), мафусаил нашей компании Андрей и Ваш Покорный Слуга.
Прошлый год (см) мы двинулись по М10 на Ленинград и объехали Онежское озеро с запада по Р21. В этот раз, чтобы не повторяться, решено было заехать с востока, тем паче, что этот путь сулил немало новых достопримечательностей. Итак путь наш лежал от столичных пределов по трассе М8 «Холмгоры». Правда начало его в полном составе проехать было невозможно. Тверякам тащиться в Москву, чтобы двигаться сразу одной колонной было не с руки, с другой стороны, я должен был захватить Андрея. Его скарб и багаж молодой пары занимали довольно места, – авто у меня маленькое – впихнуть еще 3 человека с багажом сложно. Мы и не стали впихивать невпихуемое, и подрастающее поколение отправилось к точке рандеву на электричке. Таковой точкой избран был Сергиев Посад. Мы с Андреем прибыли туда вторыми, а машину с тверяками пришлось еще подождать. И порядочно!
Есть у моего тверского друга одна укорененная традиция. Иные, скажем, под Новый год ходят в баню, а у него в момент отъезда в отпуск обыкновенно возникают проблемы в администрируемой компьютерной сети. Нынешний прокол Сергей объяснил просто: утречком открыл на всякий пожарный базы, все проверил и… в процессе резервного копирования вместо F5 нажал… F8. Командные файлы пришлось быстренько отрисовывать по новой. На робкий вопрос: «А как же защищенная нортоновская корзина?»– он ответил, что ни один настоящий сисадмин этим извращением не пользуется. Я осознал свое ничтожество и затих.
В общем из С. Посада мы таким макаром стартовали только в третьем часу. Время ожидания было потрачено на экскурсию по лавре и посещение макдональдса. Фото Троицко-Сергиевской лавры я не привожу – больно уж избитое место, затоптанное ордами туристов и богомольцев.
Путь от С-Посада до Вологды пролегал по федеральной трассе М8 “Холмогоры” Оная вполне приличного качества, поэтому к 8 вечера мы уже вьехали в Вологду. К сожалению, по дороге не осталось времени на осмотр достопримечательностей и прекрасные города Переславль, Ростов и Ярославль мы проскочили не останавливаясь. В самой Вологде быстро была найдена гостиница, вернее квартира, сдающаяся посуточно. Цена была более чем демократичная – по 500 р с человека за ночь, а сервис превосходен. Кроме чистого белья в нашем распоряжении были шампуни, одноразовые зубные щетки, пасты и тапочки. Бар заполнен был пивом и более крепкими напитками (за отдельную плату). Все это я описываю, поскольку ни разу больше с такими удобствами нам столкнуться не пришлось.
Этап 2. Вологда – Вытегра
С утра мы пробежались по магазинам, закупив продукты в дорогу, в частности взяв знаменитого вологодского масла. Этот продукт превзошел все наши ожидания, на что уж я не ем сливочного масла, но был вынужден согласиться, да, действительно очень вкусно.
Немного поколесив по городу (шедший первым Сергей неожиданно совершил несколько странных маневров, вынудив меня, поскольку я не хотел отстать и потеряться в незнакомом городе, развернуться на "оранжевый", и перестроиться через двойную сплошную на развилке; к счастью бдительное око ГИБДД нас не узрело), мы колонной выбрались за его пределы. Недостаток времени и протестующие возгласы других участников похода не дали мне посетить одну из главных достопримечательностей Вологды: «Дом с резным палисадом» из песни, в котором девица поджидает своего поклонника. Пришлось почерпнуть фото из интернета. Вот он, воспетый в популярном шлягере дом по улице Марии Ульяновой 17. Ныне в нем расположен областной кож-вен диспансер.
Далее наш путь лежал к городу Вытегра по дороге А119. Признаться, не без содроганий душевных мы покинули федеральную трассу ради дороги областного значения. В интренете ее описывали по-разному, чаще ругали, но действительность превзошла все мыслимые ожидания: шоссе было только что отремонтировано, фактически проложено заново, попутного транспорта было очень мало, и мы полетели как на крыльях. Видел я хорошие дороги, в частности ту же Р21 «Кола», но и там часто тормозишь, упираясь то в населенный пункт, то в хвост здоровенного «чемодана», который когда еще обгонишь. По А119 все деревни указаны были только синими табличками, а грузоперевозки по этой дороге осуществлялись гораздо в меньшей степени.
Все это привело к появлению у меня штрафа «за превышение разрешенной скорости движения более чем на 20 км/ч, но не свыше 40 км/ч». Иначе говоря прекрасная дорога спровоцировала меня гнать 120 – 130 км/ч, чего раньше я себе как-то не позволял. Но ведь мы ехали навстречу приключениям!
Дорога вела мимо древнего города Кириллов с его знаменитым Кирилло-Белозерским монастырем. Мы конечно решили посетить этот интересный памятник. 15 минут по приличному сьезду и мы вьехали в провинциальный городок, где приметы нового и черты старого гармонично сочетались, не мешая друг другу.
В.И.Ленин и св. Феррапонт Белозерский
Перед нами встали мощные стены средневековой крепости.
В монастырском дворе было даже небольшое озерцо и ручей, исчезающий за крепостной стеной. На лужайке около него лежали образцы кораблестроения наших предков. На что уж я привык к каяку, но в такое утлое суденышко сел бы с большой опаской:
Впрочем на выбор был и своеобразный катамаран:
Арка монастырских ворот украшена фресками
Историю этой крепости-обители я почерпнул из Википедии:
Обитель возникла на волне основания новых монастырей в конце XIV и начале XV веков последователями Сергия Радонежского. В 1397 году монах Кирилл Белозерский вырыл на берегу Сиверского озера пещеру, с которой началась история будущей обители. Его спутник Ферапонт Белозерский основал неподалёку Ферапонтов монастырь. В условиях конкуренции Москвы с независимым Новгородом Кириллов монастырь стал не только важнейшим опорным пунктом для закрепления в Заволочье, но и крупным экономическим центром: через него пролегал торговый путь далее на север к Белому морю, здесь пересекались разнонаправленные торговые потоки. До петровского времени монастырь вёл обширную торговлю.
Первой каменной постройкой монастыря был возведенный в 1497 г. Успенский собор (сохранился до нашего времени). В XVI веке рядом с Большим Успенским монастырём появился малый Ивановский монастырь.
Многие из сохранившихся храмов были отстроены в камне на исходе правления Василия III. В 1528 году этот правитель приехал в Кирилловский монастырь с княгиней Еленой Глинской молиться о даровании наследника. Последовавшее за этим рождение сына — будущего царя Ивана Грозного — в глазах современников связывалось с помощью преподобного Кирилла Белозерского. Иван Васильевич на протяжении всей своей жизни питал к Кириллову монастырю особое пристрастие, считая себя обязанным ему своим рождением. Перед смертью, принимая схиму, первый русский царь, как и его отец, стал пострижником Кирилло-Белозерского монастыря.
В Смутное время монастырь выдержал осаду и отбил (до 1616) несколько нападений войск польских и литовских интервентов. После этих событий русское правительство осознало важное фортификационное значение обители. В 1654—1680 годах были построены новые каменные стены монастыря, дошедшие до нашего времени, и монастырь стал одной из самых больших и могучих крепостей в России.
Никон, бывший Патриарх Московский, был сослан сюда в 1676 году после смерти царя Алексея Михайловича и провел здесь последние 5 лет своей жизни.
В 1764 указом Екатерины II обитель была лишена крестьян и угодий. Через 12 лет из монастырской слободы был образован город Кириллов, а в крепостной стене помещена городская и уездная тюрьма
(бездуховная Екатерина, не иначе крамолы набралась от масона Радищева).
(Далее, как обычно, попы жалуются на притеснения Советской власти)
После упразднения монастыря ризница была подвергнута разорению; наиболее ценные иконы и другие произведения искусства были выброшены на свалку и сожжены вывезены в музеи Москвы и Ленинграда. В 1924 году на базе “разорённого” монастыря был открыт вытрезвитель и каторжная тюрьма Кирилло-Белозерский музей-заповедник. В послевоенное время музей-заповедник развернул реставрационную деятельность, которую курировал, среди прочих, С. С. Подъяпольский. На территорию музея были привезены памятники деревянной архитектуры из окрестностей: деревянная церковь Ризоположения (1486 год) из села Бородавы; мельница XIX века из деревни Щёлково. В трапезной палате при церкви Введения (1519) действует Музей икон, обладающий достаточно большой коллекцией. – Да, страшна была судьба духовных ценностей русского народа в кровавых лапах большевиков! Но полно ерничать…
Мы побродили щелкая фотоаппартами по монастырскому двору, подивились мощи стен и величию башен, близкой суровой северной природе архитектуре старинной обители.
Вслед за тем, на скрещении улиц Ленина и Победы (Sic) нашли небольшое кафе, порадовавшее нас совершенно советским интерьером и выбором блюд. Цены тоже оказались подстать обстановке, вполне приемлимыми.
Между тем, так как выехали мы из Вологды во второй половине дня, уже начало смеркаться. Пора было подумать и о ночлеге.
Надо отметить, что Вологодская область и вообще восточное Прионежье значительно менее живописно, чем южная Карелия. Места все больше болотистые, сырые еловые леса не манят усталых путешественников уютными моховыми полянами близ прозрачных озер. Поэтому ночевали мы снова в гостинице.
Гостевой дом обнаружен был на подъезде к городу, как оказалось рядом с началом знаменитого Волго-Балтийского канала.
Этап 3. К мысу Бесов нос
Наутро мы отправились осматривать достопримечательное место. В затоне Вытегрского водохранилища на вечную стоянку была ошвартована дизельная подводная лодка, превращенная в музей.
Конечно мне приходилось читать описания сурового быта подводников и я не ожидал попасть в Жюль-Верновский Наутилус, в просторном салоне которого капитан Немо музицировал на концертном рояле, но только войдя в помещения боевого корабля – а это ведь большая океанская лодка – я оценил неимоверную тесноту внутри. Десятки и сотни маховиков и рукояток, которыми должны были оперировать моряки, стоя буквально плечом к плечу. Каюты, перед которыми санузел в хрущевской пятиэтажке – просторный кабинет, кубрик, где матросы спали прямо на боевых торпедах и т.д. и т.п. И все это неделями боевого похода, так как при всплытии в рубку поднимались только командиры и вахтенные.
Аккумуляторный отсек. Часть оборудования удалена для свободного прохода
Торпедные аппараты
Водолазное оборудование
Кубрик. Койки складываются и над ними перемещается тельфер для подачи торпед к аппаратам
Боевая рубка
Носовая палуба
Да, моряки-подводники – действительно люди героической профессии.
Осмотрев музей ВМФ (рядом стоял еще малый миннный заградитель, лежали якоря, корпуса морских мин и т.п. антураж) мы поехали к другой достопримечательности Прионежья – Андом-горе. Вот что пишет о ней путеводитель, который сфотографировали на стенде близ примечательного места:
Текст XVIII столетия на фото менее разборчив и я его воспроизведу:
«От левого берега реки Андомы простирается в Онежское озеро матерый наволок, Андомскою горою называемый; гора сия есть высочайшая из всех гор при Онежском озере находящаяся; она выдается в озеро обширным полукружием; утесы имеет весьма высокие и осыпистые, в которых между желтым песком находятся нетолстые слои пурпурной и белой глины.
Наверху горы, с которой видны Щелейские горы на противоположном берегу озера лежащие находятся 6 деревень, из коих первая от устья Андомы Ольховская, вторая Песчаная, третья Середка, четвертая Пустоша, пятая Деменцы, шестая Монастырская. От Андомской горы вверх идут места низкие, болотистые и лесистые, которые с горы сей далеко видеть можно…»
Н.Я. Озерецковский 1787 г.
Открывающийся вид действительно был достоин восхищения и фотографии не в силах передать перспективы, возникшей перед нами.
Наша честная компания на смотровой площадке
Сергей не утерпел и полез к краю обрыва. Пришлось напомнить ему о судьбе одного не в меру любопытного мамонта, как-то подошедшего к обрыву у речки Березовки. Чучело его пребывает ныне в Петербургской кунсткамере, но никто не гарантирует, что рядом будет выставлено чучело другого безрассудного ходока по обрывам.
Далее целью нашего путешествия было интереснейшее место на восточном берегу Онежского озера - мыс Бесов нос. С этим местом у меня связано воспоминание о моем первом посещении Карелии. В 1976 году я случайно купил профсоюзную (то есть практически бесплатную) путевку на турбазу Косалма и после этого навсегда влюбился в карельскую природу. Путевка (24 дня!), кроме пребывания на базе, включала в себя поход по карельским озерам на весельных лодках и несколько дней в Петрозаводске. Тогда мне удалось съездить в Кижи (еще до реставрации знаменитого собора), погулять по городу, а один день я посвятил поездке на восточный берег Онеги. Дело в том, что как и в случае с собором в Юрьеве Польском, на поездку меня сподвигла статья все в том же, некогда уважаемом мною журнале Наука и жизнь". Там описано было отдаленное от цивилизации место в Карелии, где на прибрежных скалах высечены рисунки первобытных людей. Место это называлось Бесов нос (мыс с нечистой силой). Добраться туда считалось довольно сложно, но меня это не остановило. В те отдаленные времена на Онежском озере было развито пассажирское пароходство. Один из рейсов вел от Петрозаводска на восточный берег к поселку Шарья. Цена билета, как и полагалось, была символической. Итак, шесть часов на палубе теплохода вместе с симпатичной коллегой по поездке, которую я увлек рассказами о таинственных наскальных рисунках, и мы в поселке. Там, за уже совсем не символические 3 рубля, нанята была моторка, которая и доставила нас в искомое место. Я навсегда запомнил удивительную красоту Онежского берега, блеск воды в солнечных лучах, белую башню маяка на мысу и отполированные гранитные плиты, устилавшие оконечность мыса. На них и были таинственные петроглифы, в том числе рисунок странного существа, которого богобоязнненные монахи близлежащего Муромского монастыря почитали за беса.
Обратный путь был не столь приятен - ночь до утреннего рейса пришлось провести на пристани, отдавшись на милость карельским комарам, но... молодость торжествовала над всеми неустройствами.
С тех пор мне хотелось увидеть этот прекрасный берег Онеги вновь, но все не выдавалось случая. И вот он, тот самый случай. В интернете мы нашли описание дороги на Бесов нос, оказалось, что сейчас этот маршрут популярен у джиперов, но у нас один автомобиль вообще был переднеприводный Логан, да и опыта покорения полного бездорожья еще маловато. Альтернативой было упоминание о возможности добраться до места на арендованной у местных жителей моторке. В пути мы сомневались, найдем ли мы человека, который согласится отвезти нашу большую компанию к стоянке на озере. Но действительность опрокинула наши самые смелые ожидания. Да, это была рыночная экономика и конкуренция в ее самом свирепом варианте - нечто вроде отображенного в фильме Стенли Кубрика "Оклахома, как она есть". Не успели мы проехать мост по дороге на Каршево, как шоссе перегородила потрепанная "Восьмерка", к багажнику которой привязан был здоровенный картонный плакат с извещением "Везу на Бесов нос". Плакат и машину охранял коренастый рыжий мужик, смахивающий на персонажа из фильма "Остров сокровищ". Окинув наши нестройные ряды зорким предпренимательским взором, "рыжий пес" - как я сразу стал его именовать, по аналогии со Стивенсоновским пиратом - изрек: "2,5 тысячи! За каждого!" Мы смутились. Эта цена при численности нашей команды в 6 человек выростала в неподъемные 15 тысяч. После отчаянного торга, перед которым бледнеет знаменитый торг в дворницкой Остапа Бендера и Кисы Воробьянинова, цена была сброшена до 10 тысяч. Рыжий пес покатил за моторной лодкой. Но тут к нам подлетел его конкурент. Он очень нелицеприятно отозвался о коллеге по бизнесу, пообещал применить к нему меры физического и морального воздействия и сбросил цену до 8 тысяч. Больше всего его возмутило поведение конкурента, забежавшего за оговоренную черту и перехватывающего клиентов еще на дороге. Нарушителю конвенции явно грозила судьба Паниковского, мы же только порадовались отсутствию монопольного сговора участников транспортного рынка и быстро покатили к берегу. Сейчас мне представляется, что подключи мы к переговорам еще и других аборигенов, цену удалось бы сбить еще более. Но тогда мы рады были скорее добраться до желанной стоянки. Переброска на Бесов нос осуществлена была в два этапа, уже тогда я понял, что прежнего уединения и экзотики нам не найти. Моторки, набитые туристами сновали по реке туда и сюда, а стоянка, хотя и привлекала живописностью, но, как и все побережье, была завалена мусором. Увы, плоды цивилизации: мобильность и информация, не оставляют на планете незатоптанных уголков. Справедливости ради хочу отметить, что мы собрали и отвезли на "большую землю" не только собственный мусор, но и то, что валялось под ногами до нашего приезда.
Автомобильная и водная часть маршрута
По реке Черная к Онежскому озеру. Мы не одни на этом празднике жизни :(
Нечто, напоминающее инопланетную ночь из фильма Аватар.
Леший?
Остатки маяка на мысу. К сожалению, маяк давно заброшен и какие-то уроды стали разбирать его на дрова.
А вот и искомые петроглифы. Увы! Тысячи пар ног, прошедшихся по историческим камням, здорово потерли древние рисунки.
Основная тема петроглифов - птицы. Наверное они были главным объектом охоты и основным жизненным ресурсом древних людей.
Но встречаются и рисунки лосей.
А вот и искомый "Бес". Чтобы "запереть его в камне" монахи сверху выбили крест.
Непонятное чудище. Ящерица? Крокодил?
Это скорее всего собака, но может быть волк или даже олень. Трудно судить.
"И на камнях растут деревья"
После экскурсии к обиталищу бесов ночь прошла не очень спокойно. Едва первые лучи солнца озарили берег, как бесы выбрались на утреннюю разминку. Вопли, кваканье и дьявольский хохот не давали заснуть, как я ни кутался в спальник. В конце концов, плюнув на сон, все выползли наружу и увидели мерзких бесов. Вот один из них:
Яркое солнце и чистая вода провоцировали купание, хотя до температуры Средиземноморья Онега не дотягивала. Близ берега из воды выглядывал каменистый островок, на котором я изобразил сцену из "Брильянтовой руки"
Спасите! Лелик!!
Тем временем, наш неутомимый рыбак Даня извлекал из водной пучины ее совершенно неудобоваримых обитателей:
На стоянке у Бесова носа мы пробыли два дня, после чего наш гондольеро переправил всех обратно на большую землю. На вопрос, как развивались его отношения с конкурентами, он смачно сплюнул и ответил: "Пусть попробуют только, я в десанте служил". Мне осталось лишь почтительно промолчать.
От Бесова носа до Беломорска
Запихав добро в автомобили, мы вновь отправились на север навстречу приключениям. Первая остановка была сделана в городке Пудож, где мы наскоро перекусили и запаслись съестным. Город носил черты патриархального северного поселения и отчасти напоминал увековеченный Стругацкими Соловец - место пребывания НИИЧАВО. Не могу не процитировать:
Мы въехали в город. Потянулись старинные крепкие заборы, мощные срубы из гигантских почерневших брёвен, с неширокими окнами, с резными наличниками, с деревянными петушками на крышах. Попалось несколько грязных кирпичных строений с железными дверями, вид которых вынес у меня из памяти полузнакомое слово «лабаз». Улица была прямая и широкая и называлась проспектом Мира. Впереди, ближе к центру, виднелись двухэтажные шлакоблочные дома с открытыми сквериками.
Дальше А119 около Медвежегорска вливалась в уже знакомую нам трассу Р21 Кола. Тут движение наше несколько замедлилось. Еще от Вологды я обратил внимание, как часто нам встречаются дорожные работы. На всем протяжении нашего пути шло перекладывание покрытия, ремонт мостов и прочие благоустройства. В дорожное строительство явно были вложены немалые деньги. Надо полагать, власти, отчаявшись сладить с одной известной бедой России - дураками - взялась за то что посильно - дороги. Не могу не пожелать успеха этому мероприятию, хотя несколько раз из за очередного ремонта мы постояли в пробках.
Ближе к вечеру встал вопрос о ночлеге. В прошлом году мы нашли в районе поселка Пушной превосходную поляну для стоянки, но оттуда нас выгнали пьяные хулиганы. Справедливо решив, что веселая компания вряд ли поселилась на том месте, мы направились к озеру с непроизносимым названием Алинеломпи.
Между тем, на землю пала ночная тьма. Разрывая ее светом фар, мы добрались до знакомого сьезда в лес и... увидели нечто, не лучшее, чем прошлогодний шабаш вольных стрелков. Оказалось, что поляна у воды хорошо известна автотуристам и сейчас на ней стояли 3 автомобиля, 4 палатки и кемпинговая беседка. Рядом жарились шашлыки и раздавалась веселая музыка и женские взвизгивания. Да, на этом празднике жизни мы были явно чужими!
К счастию Сергей не потерял присутствия духа и вооружившись фонарем нырнул в ночной лес. Через некоторое время он появился и провел наш караван по еле заметной колее к другой полянке. Там было не в пример теснее, сход к воде был не слишком удобен, но в нашем положении оставалось разве что возвращаться на обжитую в прошлый раз свалку возле Беломорска. Мы раскинули лагерь, поужинали и прекрасно выспались, благо погода нам в этот раз не мешала.
Пушной - Пиренга - Мурманск
В прошлый раз от Беломорска мы проехали прямо до Мурманска. Но это привело к тому, что в город мы прибыли поздно вечером (но тогда нас там ожидали). Сейчас само движение было частью отдыха и героически доводить себя за рулем до состояния зомби желания не было. Первую остановку в пути мы по традиции сделали у берегов озера Кереть. Там пообедали, а затем отправились мимо Лоухов - Кандалакши на Кольский полуостров. Там в районе Экостровской Имандры дорогу пересекает река Пиренга. Сергей как-то раз там был и запомнил это место, как удобное для стоянки и близкое к реке с богатой рыбной ловлей. Доехав до моста через реку, мы стали искать съезд с трассы. Увы, с последнего посещения этих мест Сергеем многое изменилось, трассу теперь обрамляли глубокие кюветы и в прежнем месте свернуть стало невозможно. Пришлось вернуться к развилке, развернуться и проехать к съезду, находящемуся существенно дальше от реки. Лесные колеи, разбегающиеся в разные стороны как тараканы на кухне от включенного света, привели нас к отработанному песчаному карьеру, на дне которого родники сформировали небольшой прудок. Поскольку до берега реки доехать оказалось невозможно, мы решили встать прямо в лесу.
Ранним утром наши рыбаки убежали к реке ловить кумжу и форель. Оная рыба действительно водилась в Пиренге, но то ли корма ей не хватало, то ли дорости ей не давали такие вот азартные рыболовы, только когда Даня и Сергей вернулись, их улов удобно улегся на ладони. Тем не менее, рыба была почищена, приготовлена и с аппетитом съедена. Как говориться, хорошо, но мало!
Кумжа (сверху) и хариус
Отправившись к болотцу на дне карьера, чтобы вымыть посуду я впервые столкнулся с ужасным хищним растением, Ранее я не раз читал о его существовании, но тут впервые увидел целые заросли страшных хищников. Впрочем для описания этого чуда природы лучше предоставить слово специалистам:
"Огромный «ананас» высотой со слона одиноко растет в глуши мадагаскарских лесов. У него восемь больших листьев с острыми, как когти тигра, шипами, а на вершине – шесть белых прутьев. Прутья извиваются, со свистом рассекая воздух.
Дважды в году, с трудом пробравшись через дебри, к страшному дереву приходят люди, чтобы накормить его человеческим мясом. Связанный по рукам и ногам пленник с ужасом смотрит на зеленого людоеда, а тот, словно предчувствуя близкое пиршество, сильнее хлещет по воздуху прутьями-щупальцами и шипит, точно змея. С песнями и плясками окружают его суеверные дикари племени мкодо. Обреченного заставляют испить сок дерева-людоеда.
– Тсик! Тсик (Пей! Пей!)! – кричат ему.
И, одурманенный пьянящим ядом, несчастный сам влезает на вершину «ананаса». Сейчас же белые прутья обвивают шею жертвы, огромные, утыканные шипами листья, похожие на листья агавы, словно челюсти фантастического чудища, смыкаются над человеком и давят со страшной силой, превращая его в лепешку.
Каково? Конечно это сказки. Никаких хищных деревьев не существует на свете.
Деревьев. Но не растений вообще, потому что в природе есть зеленые хищники! Однако не людоеды, а всего лишь мухоеды.
Пройдите на лесное болото. Там, на зыбкой почве, среди зеленых дерновинок мха, вы заметите чахлые метелки невзрачного цветка, на длинных стебельках поднимающиеся из розетки очень странных листьев; лист густо покрыт длинными тонкими ресничками. На конце каждой реснички дрожит блестящая капелька. Это росянка – хищное растение северных лесов.
Понаблюдайте за ним, и, может быть, вам удастся заметить, как комар или муха, неосторожно опустившиеся на лист, будут схвачены ресничками росянки. Ресничка с прилипшим к ее капельке насекомым изогнется вниз, к ней прижмутся соседние реснички. Добыча поймана!
Липкая жидкость прочно приклеивает к листу бьющееся в предсмертных судорогах насекомое. Если добыча слишком велика, то весь листочек сгибается пополам и схватывает жертву, зажимая ее, точно в кулак. Когда же на один лист усядутся две букашки, то реснички, эти цепкие пальчики росянки, разделяются: одни устремляются к первой жертве, другие – ко второй. Случается, что на помощь листу, схватившему очень крупную добычу, например стрекозу, приходят другие листья росянки. По мельчайшим жилкам-сосудам, которые пронизывают листья, точно по нервам, передаются во всех направлениях сигналы о пойманной добыче. Реснички-щупальца, словно лапы фантастического хищника, медленно тянутся к попавшему в клейкий капкан комару. Когда глядишь на ожесточенную схватку растения с насекомым, кажется, будто борются два живых существа, и невольно приходят на память рассказы о страшном дереве-людоеде, пожирателе зверей и людей."
(И. Акимушкин Тропою легенд)
Вот они, заросли растений-пожирателей мух:
Перепугавшись нашествия волосатых хищников мы быстро свернули лагерь и отправились в Мурманск. Там нас уже ожидала давно знакомая гостиница "69 паралель"
В гостиничном коридоре произошла приятная встреча. Волоча рюкзаки и сумки в свои номера, те же, что и в прошлом году, мы встретили Владимира. Он каждый год отпуск проводит в Кольской тундре, а останавливаться предпочитает именно в этой гостинице. Мы лишь чуть разминулись по времени - Владимир уже уезжал. Нам он рассказал, что погода ему не благоприятствовала - 10 дней пришлось просидеть в палатке под проливным дождем, но судя по всему, для этого путешественника-одиночки такие повороты событий досады не доставляют.
По Кольскому полуострову
На следующий день наша компания разделилась. Молодой паре нужно было возвращаться в Москву, оставшиеся четверо собирались продолжать путешествие по Кольскому полуострову. В результате были куплены билеты и Ася с Даней остались в гостинице еще на сутки дожидаться поезда. Надо признаться, время они провели с толком. Для Дани настал его звездный час, никогда прежде ему не приходилось ловить рыбу в море, а тут в его распряжении оказался Кольский залив с его богатой ихтиофауной. Отъехав на автобусе за городскую черту, молодые люди организовали грандиозную рыбалку, принесшую богатый улов камбалы.
Веточка ламинарии и морские желуди
Кроме того, виды Кольского залива и Мурманска, в условиях изменчивой северной погоды, тоже были по-своему прекрасны.
Все вместе мы еще успели совершить экскурсию в сторону Полярного.
Этот закрытый город родина Лены, а также хорошо знаком Сергею, проведшему там не один год. Мы поехали побродить по сопкам вокруг Полярного, взглянуть на Берингово море и навестить старые места. Дорога шла вдоль Кольского залива и близ судоремонтного завода мы увидели флагман нашего флота, ракетный крейсер Петр Великий, только что вернувшийся из похода по Средиземному морю, где он показывал "Кузькину мать" различным супостатам.
К сожалению поездка в Полярный в значительной мере завершилась фиаско. В прошлом году мы смогли подъехать к самому городу, откуда с прибрежных сопок можно было увидеть как саму базу нашего Северного флота, так и окружающие заливы Баренцова моря. Но за истекшее время КПП перенесли существенно далее от городских окраин и наше путешествие на этом завершилось. Мы вылезли из машин и побродили по окрестным сопкам. Увы, погода к этому времени окончательно испортилась, туман и моросящий дождь застилали перспективы, а в тундре все источало влагу. Что нас крайне удивило - это полное отсутствие грибов, которые обычно буквально покрывают все удобные места. Дело было в чрезвычайно затянувшейся и холодной весне, когда снег здесь лежал еще в половине июня. Сергея больше всего удивил вид цветущего волчеягодника, который обычно отцветает в конце июня, а к этому времени - в конце августа - тундра краснеет от его ягод. Все сместилось в этом году. В конце концов, мы довольно быстро потеряли вкус бродить в тумане по хлюпающей под ногами грязи и скользким камням и вернулись на дорогу.
Молодых людей мы завезли в гостиницу, а сами стали решать куда двинуться, чтобы организовать стоянку. Кроме этого мы хотели зайти в кафе "Штолле", которое славилось своими пирогами со свежей рыбой. Предвкушая ароматный пирог со свежим палтусом мы вошли в заведение, но, увы, в конце дня неразобранными остались только пироги с треской и цветной капустой. Мы не стали отказываться, как оказалось не зря, эти пироги были тоже весьма не плохи.
Стоянку же мы решили искать в районе Верхне-Туломского водохранилища, где природа напоминает скорее Карелию, чем Крайний Север. По дороге на Тулому мы довольно быстро докатили до выбранного района, но, как обычно, встал вопрос о съезде с трассы. В месте, где Сергей съезжал к берегу водохранилища несколько лет назад ныне расположилась чья-то усадьбы, хозяева которой вывесили предупреждающие объявления о запрете въезда на свою территорию. Другой съезд привел нас в дачный поселок, там две словоохотливые старушки посоветовали нам проехать до моста, где, якобы, были чудные места для стоянки. Послушав бабушек, мы проехали еще километров пять, но под мостом обнаружили только небольшой пяточек, между рекой и болотом. Местное население очевидным образом использовало это место для свалки мусора. Прокляв бабушек-провокаторшей, мы повернули назад. В конце концов, стоянку сделали в лесу, близ мачты сотовой трансляции. Большим минусом этого места было то, что за водой приходилось идти довольно далеко, да и та была не из реки, а из болотца. Хорошо, что с собой у нас была пятилитровая канистра питьевой воды. Ясно, что задерживаться в этом краю дачных кооперативов и усадеб не стоило.
Наутро экономно умывшись и почистивши зубы мы снова отправились через Мурманск, теперь уже в северо-западном направлении. нашей целью был полуостров Рыбачий, прославленный, как в известной песне, так и как место славное своими природными красотами.
Песню военных лет «Прощайте, скалистые горы» слышали многие, а некоторые, возможно, даже помнят слова этой песни, в которой упоминается полуостров Рыбачий, таящий в далеком тумане. Но при этом мало кто задумывался: где же находится эта земля? Находится она на самом севере Кольского полуострова, за Полярным кругом, в 150 км от областного центра г. Мурманска. А мыс Немецкий, находящийся на полуострове, является самой северной географической точкой материковой части европейской территории.
В годы Великой Отечественной войны советское Заполярье стало ареной ожесточенных боев между советскими войсками и войсками Вермахта. Немецкое командование придавало большое значение захвату Кольского полуострова, богатого залежами никеля, и планировало в кратчайшие сроки захватить Мурманск – главный пункт базирования Северного флота, но этим планам не суждено было сбыться. На пути захватчиков встал полуостров Рыбачий, являющийся важнейшим стратегическим пунктом, с которого контролировался вход в Печенгский, Кольский и Мотовский заливы. Рыбачий так и остался для них непотопляемым линкором, сыгравшим решающую роль в защите северных рубежей нашей Родины. (...)
Дорога к норвежской границе пролегала среди живописных сопок и озер. Миновав реку Ура, в устье которой расположен известнфый поселок Видяево с его судоремонтным заводом и останками злополучной подлодки "Курск", потопленной американцами в 2000 году, мы остановились на берегу небольшой ламбины в типичном кольском "лесу".
Заходящее солнце, пробиваясь через разорванную пелену туч, производило красочные световые эффекты.
Откушав мурманского пирога с рыбой, все улеглись спать. Утро следующего дня было солнечным,что для Лены послужило прекрасным предлогом к купанию. Прочие члены экспедиции, настроенные не столь экстремально, ограничились умыванием разной степени интенсивности. После этого караван отправился в сторону Рыбачьего.
На пути у нас лежал мемориальный комплекс в "Долине славы", в годы войны именуемой "Долиной смерти". Это место, где ценой больших жертв и страданий войска Вермахта были остановлены на дороге к Мурманску.
Пулеметный дот, устроенный в скалистом обрыве сопки
У деревни Поповка, рядом с одноименной речкой, нас ожидал КПП, но вьезд в погранзону здесь для российских граждан не ограничен, довольно предъявить паспорт. От основной трассы паралельно реке отходила дорога, типичная для Севера. плотный каменисто-песчаный грунт делает достаточным однократное прохождение грейдера, чтобы место стало проезжим. С другой стороны, такая дорога изобилует лужами, неизвестной глубины и большими камнями. Скоро стало ясно, что мы совершили ошибку, поехав в обеих машинах. Там, где я на всепролазной Шниве проезжал спокойно, не задумываясь о последствиях, Сергею приходилось проявлять чудеса изворотливости, проползая на минимальной скорости участок за участком. Постфактум мы пришли к выводу, что оптимальным было бы оставить Логан в деревне, сгрузив в него излишний скарб, и всем ехать на не боящейся трудностей Шниве. Но... как говорят французы, мы оказались сообразительны на лестнице.
Первый "кофе-брейк" мы совершили близ места, где Поповка (река) обрывалась водопадом. Превосходный вид на круто падающую долину и радужные фонтаны водяной пыли провоцировали фотосессию, а полуденное время - соответствующий перекус. Пока на газовой горелке закипал чайник, а Лена нарезала бутерброды, неугомонный Сергей побежал бросать блесну в кипящие омуты под водопадными потоками. Известно, что в таких местах часто стоит хищная рыба, кормящаяся оглушенной мелочью, падающей вместе с водяной струей. К сожалению в этот раз удача ему не сопутствовала.
Перекусив, мы продолжили движение. Следующая остановка и фотосессия произошла в месте, где дорога проходила по краю глубокого каньона, по дну которого протекала река, широко разлившаяся в час прилива. Надо отметить, что когда мы проезжали это место в обратном направлении, наступил отлив и на месте широкого заполненного водой русла по слою ила ("няши") извивался собственно речной поток. Приливы в этих местах достигают высоты нескольких метров.
Чем дальше мы продвигались вперед, тем хуже становилась дорога, то пропадая в каменных россыпях, то извиваясь по обрывам окружающих сопок. Несколько раз далеку внизу, под откосом, мы видели останки разбитых автомобилей. Утешало лишь предположение, что в то время, когда тут квартировались военные части под обрыв сбрасывали отработавшую технику. Однако, поскольку в основном там были легковушки, закрадывалось подозрение, что тут и жертвы неаккуратного вождения. Приходилось крепче держать руль и зорко посматривать на дорогу. Между тем в нашей команде тихо назревал бунт.
Наконец, когда мы выбрались на сравнительно ровную площадку у небольшой ламбины, возмущение вырвалось наружу. Лена и Андрей заявили, что они уже сыты по горло красотами горных обрывов, устали от ухабов и ям и вообще, дальнейшее движение вперед до добра не доведет. Напрасно я и Сергей убеждали взбунтовавшуюся команду, что самые трудные места уже пройдены, что дальше дорога станет более гладкой, что до цели осталось всего-ничего ... Я отчетливо ощутил, что испытывал Бартоломеу Диаш, когда его каравеллы обогнули мыс Бурь (ныне Доброй Надежды) и тут команда потребовала возвращаться назад. Впереди лежала сказочная Индия, но невежественные матросы шарообразности земли не доверяли и полагали, что скоро достигнут края света, откуда непременно сверзятся на поддерживающих мир слонов, стоящих на черепахе.
Исчерпав аргументы за дальнейшее движение вперед и заряды в пистолетах, сторонники достижения Индий были крепко связаны и брошены в трюм. Во всяком случае - в переносном смысле. Все, что удалось выторговать у безжалостных инсургентов, это кратковременная пешая прогулка по сопкам в сторону уже близкого моря. Пообещав скоро вернуться, мы с Сергеем полезли по крутому склону вверх.
Достигнув вершины, мы перевели дух и насладились прекрасными видами залива, прорезанного узким перешейком, за которым начинался собственно полуостров Рыбачий.
Насладившись прекрасными видами, мы спустились на дорогу, прошли еще несколько сот метров к северу, после чего провели в пыли черту и сказали себе, что от оной двигаться станем только на юг.
Обратный путь прошел без особых преключений и на ночь мы расположились в месте, с которого утром отпправлялись вперед.
На следующий день мы попрощались с Кольским полуостровом и после краткой остановки близ знакомого нам уже моста через Пиренгу, заночевали у берегов озера Кереть. Следующей и последней стоянкой в Карелии стало хорошо знакомое нам Белое озеро. Там была устроена двухдневная стоянка, во время которой наконец распаковали байдарки, дотоле бесполезно занимавшие место в багажниках, все вволю насладились прогулками по озерной глади, купанием в чистейшей и не слишком холодной воде и сбором грибов.
Окрестности Белого озера
После ночного дождя
Около стоянки плавала черная утка-нырок. Прогуливаясь по лесу, я неожиданно застал ее на берегу. Непуганная птица любезно позволила сфотографировать себя.
Наконец наше путешествие подошло к концу. Двигаться домой мы решили порознь, поскольку тверичи хотели заехать еще в Новгород. Рано утром лагерь был свернут и путь из Карелии в Москву пройден был в один присест, с несколькими остановками на АЗС, где машина заправлялась бензином, а я кофе и бутербродами. В пути я еще раз подивился размаху равернутого дорожного строительства. Даже разбитый участок дороги около Чудова, описанный в прошлогоднем путешествии, был аккуратно заасфальтирован.
В два часа ночи я завез Андрея к его дому и припарковался около своего. Анабазис завершился!