Звездочёт

Звездочёт.

Суета на челме быстро улеглась: Дед с внучкой уплыли в свой лагерь. Семейство Иванцовых тихо переговариваясь и шурша спальниками в палатке, укладывалось спать. Их примеру решил последовать и я. Пассажирское сидение в амфибии «Турист» было сложено, раскатан спальник и установлен тент. Осталось переодеться и залезть в спальник. В этот момент меня окликнул Димка и пригласил к костру. Я устроился у огня на чурбаке и стал ждать, что скажет индеец. Дим курил трубку и о чём- то думал.
Над тайгой была тихая, белая, северная ночь. Над Осиновым островом, в сером небе висела большая красная планета. Из-за острова на озеро наползал туман. Вода в озере успокоилась, выровнялась и превратилась в мистическое черное зеркало; в котором отражался лесистый берег, остров, мост, туман и красная планета. В лесу, вокруг лагеря, царил таинственный и непредсказуемый мрак. Догорающий костер освещал маленький круг теплого, обитаемого пространства. Мрак наступал из леса и давил тишиной и сыростью этот островок тепла и света.
Димка подбросил в огонь расколотое вдоль ольховое полено и сказал:
- Бледнолицый брат! Твой рассказ о космическом корабле в озере заинтересовал Дима. Дим в корабль почти поверил. Поверит ли бледнолицый брат в рассказ Дима?
Дальше Димка рассказал такое, что надолго осталось в моей памяти. Угловатый рассказ индейца я постараюсь изложить своими словами. Поведал он следующее:
Вернувшись домой со срочной службы в Авгане, Димка застал мать в больнице. Онкология по женской части. Нужна дорогостоящая операция, денег нет. Заработать можно только в горячей точке. Димка устроился контрактником и в первом же бою словил несколько осколков от мины. В полевом госпитале провели ряд операций и, пока живой, отправили домой. Мать, чтобы спасти сына, позаботилась о его лечении в частной клинике. Лечение оказалось дорогим и бесполезным. Пришлось потратить все сбережения, а потом продать квартиру. В заботе о сыне, мать забыла о своём недуге и недуг свалил её. Мать умерла. Когда финансирование лечения в частной клинике закончилось, Димку перевели в железнодорожную больницу. В больнице не было медикаментов и Димка был полностью предоставлен своей судьбе. Когда действие транквилизаторов закончилось, к индейцу вернулась ясность ума. Только тут он заметил, что правая нога его не слушается. Выписали, дали инвалидность и мизерную пенсию. Димка поселился в малосемейке на окраине города. Привыкал к костылям, потом купил старенькие Карпаты и приспособил их под себя.
- Погоди, индеец Дим! Ты ходишь без костылей и даже не прихрамываешь!
Димка закатал широкую штанину своих кожаных брюк и показал изрезанную шрамами ногу.
- Слушай бледнолицый, что Дим дальше скажет:
По утрам Димка ездил на рыбалку. Тот день был не исключением. Тихое утро на маленькой речке Пахме. Туман над лугом. Тёмное зеркало воды. Рыба не ловилась. Солнце встало и стало палить голову. Ветра не было. Димка смотал удочки, привязал их к мопеду, уселся сам, закрепил непослушную ногу, рукой дёрнул кик – двигатель завёлся. Греть не надо, на солнышке прогрелся. Неспешное движение на первой передаче через луговину. Показался брод через Пажицу. В кустах мелькнула тень. Перед глазами заплясали огненные головастики.
Димка очнулся лёжа на луговой дороге. Голова гудела, пахло пролитым бензином. Мопед придавил пристёгнутую ногу. Огляделся. Рядом стоял чёрный конь и смотрел на Димку. Димка смотрел на коня и вдруг почувствовал, что конь его о чём- то просит. Эта просьба отделилась от гула в голове и была воспринята однозначно:
- Помоги мне!
- Как?,
подумал Димка.
- Я заблудился!
Пока Димка отстегал ногу, выползал из под мопеда, вставал и поднимал мопед; он скорее почувствовал, чем услышал, следующее:
Меня перевозили на машине. Машина сломалась. Меня оставили рядом с машиной и ушли за деталями. Цыгане меня поймали и увели с собой. Ночью я сбежал, но машины на месте уже не было. Я знаю название места, куда меня везли, но не знаю, где оно находится.
- Как называется место?
- Трухино!
Димка задумался. С одной стороны было как то странно и непривычно обмениваться мыслями с лошадью. С другой стороны, гиблое место Трухино. Димка знал это место. За лето он объездил все дороги, доступные для мопеда в радиусе ста километров от Ярославля. Карту области он знал наизусть. Трухино, это урочище. Место, где когда то стояла деревня. Находилось это место в «Бермудском треугольнике» Ширинье – Раменье – Доронино. Там заканчивались дороги, идущие в никуда. Там были непролазные болота и леса. Там не было деревень и туда никто не ходил. Там невозможно было пройти. Ураган повалил лес, сквозь лесоповал пророс новый лес и одолеть это пространство можно было только на вертолёте.
- Это то место! Отведи меня туда!, - услышал Димка.
- Ты читаешь мои мысли?
- Да! Так же как ты воспринимаешь мои!
- До туда больше тридцати километров. Как я помню, для лошадей дридцатник, это суточный предел!
- Это норма для перевозки груза бегом и без остановок! Я без груза и если останавливаться попить, за пол дня доберёмся! Показывай дорогу!
Димка посмотрел, сколько бензина осталось в баке, прикинул к пробегу и сказал:
- Поехали!
Тарахтит двигатель на второй передаче. Мопед, не спеша, катит по щербатому асфальту. Конь размашистой рысью, брякая расшатавшейся подковой, скачет по обочине. Юго-западная окружная дорога. Есть на что посмотреть водителям многочисленных машин – индеец на мопеде и мустанг без седла и узды.
Мост через Пахму. Конь пьёт воду, а потом лезет в речку освежиться. Храпит и фыркает. Вылезает на берег, шумно отряхивается, лихо взбирается на виадук моста.
- Я готов,
чувствует Димка мысли коня. Запуск двигателя и неспешная езда по Курбской дороге. Машин здесь мало. Конь и индеец приспособились к совместному передвижению и положению на дороге. Конь скачет по обочине чуть сзади индейца, обеспечив ему свободное место для пропуска попутной машины. Димка не видит коня в зеркало, но слышит стук копыт и бряканье единственной подковы.
Вдруг бряканье подковы прекратилось, хотя копыта коня продолжали равномерно бухать по обочине. Димка остановил мопед.
- Что случилось?,
спросил конь.
- Ты вроде подкову потерял!,
ответил Димка.
Конь, развернувшись на месте, пробежал несколько шагов назад, подобрал губами отвалившуюся подкову и вернулся.
- На, возьми на счастье! Мне она точно не пригодится!
- Кому не скажу, ни кто не поверит, что конь мне на счастье свою подкову подарил!,
подумал Димка, разглядывая блестящую, стёртую подкову.
Конь шаркал копытом по асфальту, обламывая оставшиеся гвозди. Потом обратился к индейцу:
- У тебя клещи есть? Один из гвоздей не туда забили. Колет!
Димка достал из подсумка пассатижи. Конь приблизился и поднял копыто. Индеец сразу понял какой гвоздь мешает. Осторожно пошатал и, не вращая, выдрал кованый четырёхгранный гвоздь из копыта. Конь постучал копытом об асфальт.
- Нормально! Пошли дальше!
Курбский холм договорились брать порознь: Димка взял разгон – мопед не тянул в гору на малой скорости а тащиться не первой передаче было слишком долго. Конь сначала бежал рысью, потом перешёл на шаг. На вершине холма вместе отдыхали. Димка ждал, когда мотор остынет, а конь пил воду из придорожной канавы. Дальнейшая дорога до Ширинья, изобилует подъёмами и спусками. Тактика совместного преодоления таких препятствий была уже отработана.
На въезде в Ширинье, Димка свернул вправо, на грунтовку. За скотными дворами, грунтовка показала щербатый асфальт с выбоинами, который вскоре перешёл в грейдер. Грейдер попетлял вежду полями и перелесками, миновал громадный песчаный карьер, сбежал в низину и упёрся в недостроенный мост. За мостом продолжения дороги не было. Речушка, это была всё та же Пахма, перед мостом, выписывала петли по гнилому болоту. Над болотом навис мрачный высокий берег. Место было сказочное. Для полноты картины не хватало только избушки с бабой Ягой.
- Приехали!,
Сказал Димка.
- Где то на этом холме Трухино находилось.
Конь стал всматриваться в мрачный берег и принюхиваться. Потом предложил:
- Давай на верх вернёмся! Надо там посмотреть!
Шагом и на первой передаче взобрались на седловину холма. За придорожными кустами оказалось поле, в котором угадывались признаки некогда существовавшей деревни. Конь тянул носом воздух, осматривал обочину, ходил по траве рядом с дорогой, вдруг остановился и насторожил уши. Потом повернулся к Димке:
- Это точно здесь! Тебе не проехать, но я отвезу тебя. Садись на меня!
- Зачем? Мне на тебя с парализованной ногой не забраться. Сходи один, проверь, я здесь подожду!
- Забирайся ко мне на спину, я присяду. Мне нужно тебе кое что показать!
Конь подошёл к Димке и опустился на колени. Индеец поставил мопед на подножку и с трудом перекинув через спину коня непослушную ногу, устроился поудобнее. Конь осторожно встал и двинулся шагом вдоль края урочища, огибая его слева. За урочищем склон холма порос редким кустарником. Конь обошёл один куст, в нерешительности остановился перед другим. Потоптался на месте. Вернулся немного назад. Опять вернулся к кусту и осмотрел его с обеих сторон. Димке стало казаться, что конь заблудился и забыл дорогу. Наконец, куст был обойдён и за ним оказался следующий. Конь остановился и прислушался. Потом обошёл куст и посмотрел на вершину холма. До вершины была луговина. А на вершине стоял добротный деревенский дом с высоким подклетом и двором под один конёк с домом. Около дома росло несколько тополей и виднелся частокол огорода.
Конь тронулся с места и пошёл не к дому а боком к нему. Димка ожидал, что дом повернётся к нему огородом. Но этого не произошло. Стало происходить что то странное и не понятное. Конь шёл боком к дому, луговина под конём ползла назад, последний куст урочища удалялся вправо, а слева приближался дом. Только поравнявшись с тополями, конь повернулся головой к дому, подошёл к завалине, присел на колени и ссадил Димку.
- Посиди на завалинке, я сейчас ведьму разыщу.
- Кого?! Какую ведьму?
- Ну, хозяйку этого дома. А вот и она!
Из-за угла двора показалась белая кобыла с длинной свисающей гривой. На кобыле без седла и уздечки непринуждённо сидела настоящая амазонка. Поравнявшись с конём, она спрыгнула с кобылы:
- Звездочёт! Бродяга! Где тебя черти носят!?
Кобыла повернулась к индейцу, вытянула в его сторону морду, оскалилась и зашипела. Амазонка тоже повернулась к индейцу:
- Белка! Перестань! Этот человек помог Звездочёту сюда добраться.
Только тут Димка успел бегло разглядеть амазонку. Мускулистое, стройное женское тело плотно облегало короткое безрукавое платье. Красивое лицо частично прикрывала пышная грива пепельных волос. Глаза были зелёные как у кошки. Поймав взгляд амазонки, Димка не мог отвести глаз. Голова кружилась, тело онемело и казалось тысячи маленьких острых иголочек прикололи его к стене дома и завалине. Ощущение полной беспомощности длилось минуту. Но очень длинную минуту. Потом медленно рассеялось. Амазонка разглядывала плетёные мокасины индейца.
- Ну что? В индейца ряженный! Вставай! Пошли в дом! Время обеда настало!
Димка подался вперёд, чтобы встать, и вдруг ощутил, как его парализованная нога обрела чувствительность и приняла на себя вес его тела. Нога вновь всё чувствовала и слушалась. Ай да амазонка! Ай да ведьма! Ей оказалось достаточно взгляда, чтобы узнать всё про Димку и сделать то, над чем оказались бессильны врачи! Димка встал! И пошёл к двери! Открыл незапертую дверь и жестом предложил ведьме идти вперёд. Та отказалась. Индеец шагнул через порог и осмотрелся. На стене замигал и загорелся светильник, осветив ступеньки моста и двери в сени и горницу. Поднявшись на мост, Димка открыл дверь в комнату и шагнул через порог. Огляделся. Середину дома занимала белёная русская печь. Вдоль стен широкие лавки, на подоконниках комнатные цветы, у стены письменный стол с открытым ноутом. По экрану ноута ползала большая бабочка- крапивница. В красном углу в тёмном окладе висела икона. Чтобы вызвать симпатию хозяйки, Димка занёс руку, чтобы перекреститься на образ. Но икона оказалась картиной с изображением Энштейна в профиль. Энштейн вдруг повернулся к Димке и показал язык.
- Индеец! С каких это пор ты веришь в Бога? Снимай свои сандалии и ступай на кухню мыть руки!
Пока Димка мыл руки, ведьма накрывала на стол. Кухня была стилизована под старинный деревенский быт, но содержала современный набор электроприборов. Самовар был электрический. В шесток печи были установлены комфорки электроплиты. В горелку висящей под потолком керосиновой лампы, была ввёрнута энергосберегающая лампа. Кухонный гарнитур дополняли двух камерный холодильник, микроволновая печь и гранитная мойка с современной сантехникой.
Сели за стол. Диме, привыкшему к общепиту, ещё никогда не приходилось есть такую вкуснятину: Ароматный холодный свекольник, оладьи с душистым малиновым вареньем, топлёное молоко с пенкой. На ум невольно пришло старое определение: Путь к сердцу мужчины ведёт через его желудок. Ведьма среагировала незамедлительно:
- Даже и не думай на эту тему! Ничего не выйдет! Впрочем, если ты помог Звездочёту, немного помоги и мне. Нужна грубая мужская сила!
- Напилить, наколоть и уложить дрова?
- Нет! Закрутить четыре гайки! Пошли, покажу где!
Выходя из комнаты, Димка увидел над дверью подкову. Достал подаренную Звездочётом и сравнил. Подковы были одинаковы.
Спустились с моста. Ведьма подала Димке защитные очки и потянула за ручку дверь, за которой в деревенском доме обычно находится хлев, курятник или овчарня. За дверью оказалась маленькая комната освещённая кварцевым излучателем. Белые стены, пол и потолок. Поперёк комнаты стоял низенький барьер из нержавеющей стали. Ведьма достала из стенного шкафчика синий комбез, и помогла индейцу в него облачиться. Такой же одела сама. Переступили через барьер и одели белые тапочки, марлевые повязки и резиновые перчатки. Открыли дверь в следующее помещение. Оно тоже освещалось кварцевой лампой, было таким же белым, довольно большим, но заставленным каким то оборудованием. Кварц погас, потолок засветился ровным белым светом. Димка пытался разглядеть оборудование и понять его назначение. Комната была заставлена цилиндрами и кубами различной величины. Их соединяло громадное количество труб разного диаметра. Всё было выполнено из нержавеющей стали. Что это может быть? Зачем бактерицидная защита? От чего средства индивидуальной защиты? Зачем оборудование спрятано у «чёрта на куличках»? Оборудование явно химическое. А раз оно подпольное, то служит для изготовления наркотиков!
Ведьма достала из глубокой мойки блестящую гофрированную пластину и показав индейцу, как её навесить на направляющую, стала подавать следующие пластины. Их оказалось с полсотни. Последней, пакет пластин подпёрла массивная стальная плита на резьбовых шпильках. Именно гайки на этих шпильках и пришлось крутить ключом Димке. Сначала гайки шли легко, но по мере поджатия пакета усилие увеличилось. Пока Индеец орудовал ключом, Ведьма укладывала конические тарелки на ось какого то бочонка. Бочонок закрылся колпаком с кранами и трубопроводами. К этому времени Димка изрядно устал с непривычки, но поджал пакет пластин до меток на направляющих.
- Что, индеец! Выдохся! На подкрепись наркотиком! Настоящая «Белая река»!
Ведьма взяла с мойки пластиковый стаканчик и налила в него из маленького краника одного из баков белой жидкости. Димка понюхал, а потом попробовал жидкость. Это было охлаждённое молоко!
- Да! Димка! Такого оборудования ты ещё не видел! Это автоматическая платформа по переработке молока. В этом танке молоко охлаждается и перемешивается. Этот рогатый бочонок – сепаратор. Он разделяет молоко на сливки и сметану. Этот ящик – гомогенизатор. Прогоняет молоко под большим давлением через узкую щель. При этом жировые шарики дробятся и молоко дольше не расслаивается. Эта батарея из гофрированных пластин – пастеризатор. Он быстро нагревает молоко, убивая в нём бактерии, а потом охлаждает до температуры хранения. А этот шкаф разливает молоко по пакетам.
Ведьма потянула на себя ручку громадной двери. За дверью оказалась холодильная камера. На её полу стоял поддон с ящиками. В ящиках были пакеты с молоком. Взяла один из пакетов и протянула Димке.
- На, возьми, за ужином выпьешь!
Димка взял пакет со знакомой этикеткой «Домик в деревне».
- Ни когда бы не подумал, что это твоё производство!
- То, что ты в магазине покупаешь, не моё. Я просто использую под упаковку готовую плёнку. В магазины мы сдаём только излишки и то очень редко. Почти всё употребляем сами.
- А чем ваше, отличается от нашего?
- Маркировкой даты. На нашем она пишется. Пошли на улицу, мне рогатых доить скоро! Звездочёт отвезёт тебя до дороги.
Вышли на улицу. Димка разглядывал пакет с молоком, потом обратился к ведьме:
- Я изгой в своём обществе. Меня с ним ничего не связывает. Можно мне быть помощником тебе или твоему обществу?
Ведьма повернула индейца за плечи к себе и глядя ему в глаза, ответила:
- Димка! Ты хороший парень, но часть твоего мозга и органов чувств разрушена химией или атрофирована. Восстановить эти изменения никто из наших не может. А без них ты не сможешь получить даже самый минимум наших возможностей. А если учесть специфику нашего быта и взаимоотношений, то с нами ты будешь чувствовать себя ещё большим изгоем, чем сейчас. Ты человек! Зачем тебе связываться с нами! Иди к людям! Твой потенциал опыта и знаний значительно выше среднего. Прояви свои знания и опыт и всё у тебя наладится! Сюда придти не пытайся – не получится! Портал доступен только посвящённым. У дороги Звездочёт отключит тебе функцию чтения мыслей.
- А оставить эту функцию можно?
- Она бесполезна и опасна для тебя: Служит только для принятия мыслей от Звездочёта. Читать мысли других людей и животных ты не сможешь, у них нет функции передачи мысли. Функция очень сильно нагружает неприспособленный мозг, что может привести к инсульту. Иди! Человек! И забудь про нас!
Димка подошёл к Звездочёту. Конь смотрел на индейца и ждал. Запрыгнуть на коня без седла индейцу. Да он с детства это умеет. Один миг и он на коне. Звездочёт срывается с места и скачет галопом вдоль холма, топчется у кустов, неспешной рысью обходит урочище и останавливается на обочине у мопеда. Димка спрыгивает на землю и смотрит на коня. Чувствует его мысли:
- Садись на обочину и упрись спиной в мои ноги.
Димка выполняет просьбу. Так же как утром чувствует помутнение сознания и шум в голове. Всё это проходит. Индеец встаёт. Конь смотрит ему в глаза и о чем то спрашивает. Димка пытается уловить мысли, но не может. Разводит руки в стороны и говорит:
- КУ! Моя твоя не понимает!
Конь кивает головой, разворачивается и скачет через урочище. У кустов он останавливается и смотрит назад. Димка поднял руку и помахал ему. Конь, махнув хвостом, исчезает за кустами.
Индеец подходит к мопеду, снимет с бака крепление огнетушителя, которым пристёгивал колено парализованной ноги, и забрасывает его в кусты. Переставляет кик стартёр в вертикальное положение. Запускает двигатель и едет домой.
Домой добрался, когда солнце уже село. Закатил мопед в свою тесную комнатуху. Достал из тумбочки задубевшую краюху хлеба, подержал её над огнём кухонной плиты, круто посолил. Достал из подсумка пакет молока, налил в кружку и стал ужинать. Потом достал подкову, кованный гвоздь. Подправил его пассатижами и прибил этим гвоздём подкову над входной дверью. Гвоздь был стёрт и подкова на нём покачивалась. Если её задеть пальцем, она стукалась в косяк двери и мелодично звенела.
Через неделю Димка работал на шинном заводе в службе энергетика.
Закончив свой рассказ, Димка спросил:
- Что думает бледнолицый брат о рассказе индейца Дима?
- Есть над чем подумать!,
Ответил я. Димка пожал плечами, выбил из своей трубки пепел, сунул трубку в подсумок и ушёл спать. Я продолжал сидеть у догорающего костра. Первое, что приходило на ум, Димка использовал за основу истинную историю своей жизни, снабдив её выдумкой про коня и ведьму. Очень похож сюжет на фантастику Стругацких из «Тройки» про необойдённый холм. Да и «Тайный город» тут тоже замешен.
Костёр погас. Сумерки навалились на поляну. Пока моё подсознание не начало лепить из этой черноты всякую нечисть, лезу в машину и укладываюсь спать. Сон не идёт. Подлая память, в оправдание индейцу, подсовывает сюжет из далёкого прошлого:
Сержантская учебка в армии. Схлопотал наряд вне очереди. Сижу после отбоя и варю на костре мастику для пола. Из темноты появляется замполит. Жалуется на бессонницу. Потом приносит охапку литературы и начинает подбрасывать её в костёр. Чего тут только нет. Меня заинтересовала инструкция сотрудника НКВД по борьбе с провокаторами. Учёба в техникуме научила меня работать с литературой. Бегло просматриваю страницу, отрываю её и бросаю в костёр. Так страница за страницей одолел пол книжки, пока замполит не догадался, что я её читаю. Отобрал и бросил в костёр. Тем не менее, суть я успел уловить, и с рассказом индейца она очень тесно связана.
На Руси с докрещенских времён жили волхвы, колдуны, маги, чародеи, ведьмы и прочие люди с паранормальными возможностями. Как выяснилось из книжки, жили они не только в одиночку, но и общинами. После крещения Руси, церковь подвергла эти общины гонению. С приходом Советской власти, церковь сама подверглась гонению. Общины паранормальщиков попробовали легализоваться. Сначала всё шло вроде бы нормально. По их образу и подобию стали создавать коммуны и колхозы. Но потом, власть придержащие, усмотрели в общинниках смертельную угрозу Социалистическому государству. Начались репрессии. Причём очень жестокие, на полное уничтожение. Общинники опять попрятались. Интересно одно обстоятельство – божеством для поклонения у них была лошадь. На мой взгляд, индеец Дим рассказал правду.
-.-
С тех пор пролетело немало лет. Из героев того рассказа в живых остался я один. По выходным дням, иногда, прогуливаюсь по парку «Победы». В парк с Кавшколы привозят лошадей и катают на них детвору. Я иногда подхожу к старой лошадке, и, глядя ей в глаза, спрашиваю: «Ты понимаешь мои мысли?» Лошадка отводит взгляд. Я уверен на 100% она знает, о чём я думаю!